erkenne mich ich bin bereit
вторник, 19 октября 2010
22:24
Доступ к записи ограничен
erkenne mich ich bin bereit
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
erkenne mich ich bin bereit
понедельник, 18 октября 2010
19:36
Доступ к записи ограничен
erkenne mich ich bin bereit
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
erkenne mich ich bin bereit
В прах судьбою растертые видятся мне,
Под землей распростертые видятся мне.
Сколько я ни вперяюсь во мрак запредельный:
Только мертвые, мертвые видятся мне...
Под землей распростертые видятся мне.
Сколько я ни вперяюсь во мрак запредельный:
Только мертвые, мертвые видятся мне...
воскресенье, 17 октября 2010
erkenne mich ich bin bereit
erkenne mich ich bin bereit
erkenne mich ich bin bereit
Прочный панцирь защищает рака от врагов, но мешает ему развиваться, сдерживая его рост. Приходится панцирь сбрасывать – линять. Приближение линьки можно заметить по матовому оттенку панциря; кроме этого, он становится тонким и хрупким. С большим трудом рак вытаскивает из своего панциря клешни и каждую из ножек. Бывает, что они при этом обрываются. Однако утраченные клешни, ножки или усики снова вырастают, но имеют несколько иной вид. Этим и объясняется то, что иногда встречаются раки с неравномерно развитыми или уродливыми клешнями. Сбрасывание панциря может длиться несколько минут, но иногда и целые сутки. До этого под старым твердым покровом образуется новый мягкий покров, и пока он не затвердеет, рак растет в длину. Полное затвердение панциря происходит в течение 1-1,5 месяца. Линяющий рак сбрасывает не только свой внешний футляр, но и оболочку жабр, пищевода, глаз и даже острых зубов – «желудочной мельницы» , предназначенной для дробления пищи. Из всех твердых частей тела рак оставляет себе лишь находящиеся в стенках желудка белые кальциевые образования в форме линзы – гастролиты, часто называемые рачьими глазами, а в средние века они под именем «рачьих камней» считались чудодейственным лекарством от всех болезней). Гастролиты – это депо, где в период между линьками накапливается кальций, который после линьки расходуется на воссоздание панциря и других твердых органов. Сбросив панцирь, рак некоторое время беспомощен и прячется от своих врагов.Особенно опасна линька для молоди, т.к. маленький, мягкий и беззащитный рачок становится легкой добычей любого хищника. Поэтому к концу первого года жизни из сотни вылупившихся летом рачков остается лишь около десятка.
суббота, 16 октября 2010
erkenne mich ich bin bereit
erkenne mich ich bin bereit
Ты не читал ничего, а хочешь казаться поэтом.
Будь чем угодно, Мамерк, - только стихов не читай.
Перевод Н. И. Шатерникова
Бегал ли Феб от стола и от пира Фиеста, не знаю;
От твоего же стола я убегу, Лигурин.
Правда, прекрасен твой стол и уставлен он кушаньем дивным,
Но как начнешь ты читать, в рот не идет ничего.
Не подавай камбалы, и барвены в два фунта не нужно,
Устриц не нужно, грибов, - только одно: помолчи.
Перевод Н. И. Шатерникова
Будь чем угодно, Мамерк, - только стихов не читай.
Перевод Н. И. Шатерникова
Бегал ли Феб от стола и от пира Фиеста, не знаю;
От твоего же стола я убегу, Лигурин.
Правда, прекрасен твой стол и уставлен он кушаньем дивным,
Но как начнешь ты читать, в рот не идет ничего.
Не подавай камбалы, и барвены в два фунта не нужно,
Устриц не нужно, грибов, - только одно: помолчи.
Перевод Н. И. Шатерникова
понедельник, 11 октября 2010
22:45
Доступ к записи ограничен
erkenne mich ich bin bereit
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
20:39
Доступ к записи ограничен
erkenne mich ich bin bereit
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 10 октября 2010
erkenne mich ich bin bereit
суббота, 09 октября 2010
erkenne mich ich bin bereit
Вспомнил давнишнюю рекомендацию strange и начал читать "Признания авантюриста Феликса Круля". Как же оно красиво и легко написано, и до чего же здорово, что ради легкости стиля не пришлось жертвовать манновскими традиционными вкапываниями в характер. Ни капли яда мимо не пролил (одна глава о медкомиссии чего стоит), ни одной извилины не оставил непротраханной, но как это подано! Как сервировано! Я в восторге. Именно сейчас искрящееся жизнелюбие главного героя пришлось так кстати 8)
"Птицы смерти" или "трупные курочки" - так зовет народ мелких сов, которые, по старинному поверью, в стремительном ночном полете стукаются об окно смертельно больного и криком: "Идем со мною!" - зовут на свободу оробелую душу. Не странно ли, что именно к этой формуле прибегают и сомнительные ночные сестры - те, что бродят под фонарями и дерзко призывают мужчин к тайным утехам плоти? Некоторые из них дородны, как султанши, и затянуты в черный атлас, с которым призрачно контрастирует мучнистая белизна пухлого лица; другие, напротив, худы нездоровой худобой. Все они вызывающе накрашены с учетом полутьмы ночной улицы. Малиново-красные губы пылают у одних на лице, белом как мел, у других - меж густо нарумяненных щек. Их тонкие брови четко изогнуты, подведенные глаза удлинены черными штрихами и неестественно блестят из-за впрыснутого в них состава. Фальшивые бриллианты переливаются у них в ушах, на огромных шляпах покачиваются перья, в руках у всех неизменный мешочек, сумочка ридикюль, в котором хранятся кое-какие туалетные принадлежности - губная помада, пудра и противозачаточные средства. Проходя по панели, они чуть касаются рукой твоей руки; их глаза, в которых отражается свет фонарей, устремлены на тебя из темного закоулка; их губы кривит призывная, непристойная улыбка; торопливым шепотом бросая прохожему зов "трупной курочки", они таинственным кивком головы манят его в соблазнительно неведомую даль с таким видом, словно храбреца, последовавшего этому зову и кивку, ожидают там никогда не испытанные, безграничные наслаждения.
ещё одна длинная цитата
"Птицы смерти" или "трупные курочки" - так зовет народ мелких сов, которые, по старинному поверью, в стремительном ночном полете стукаются об окно смертельно больного и криком: "Идем со мною!" - зовут на свободу оробелую душу. Не странно ли, что именно к этой формуле прибегают и сомнительные ночные сестры - те, что бродят под фонарями и дерзко призывают мужчин к тайным утехам плоти? Некоторые из них дородны, как султанши, и затянуты в черный атлас, с которым призрачно контрастирует мучнистая белизна пухлого лица; другие, напротив, худы нездоровой худобой. Все они вызывающе накрашены с учетом полутьмы ночной улицы. Малиново-красные губы пылают у одних на лице, белом как мел, у других - меж густо нарумяненных щек. Их тонкие брови четко изогнуты, подведенные глаза удлинены черными штрихами и неестественно блестят из-за впрыснутого в них состава. Фальшивые бриллианты переливаются у них в ушах, на огромных шляпах покачиваются перья, в руках у всех неизменный мешочек, сумочка ридикюль, в котором хранятся кое-какие туалетные принадлежности - губная помада, пудра и противозачаточные средства. Проходя по панели, они чуть касаются рукой твоей руки; их глаза, в которых отражается свет фонарей, устремлены на тебя из темного закоулка; их губы кривит призывная, непристойная улыбка; торопливым шепотом бросая прохожему зов "трупной курочки", они таинственным кивком головы манят его в соблазнительно неведомую даль с таким видом, словно храбреца, последовавшего этому зову и кивку, ожидают там никогда не испытанные, безграничные наслаждения.
ещё одна длинная цитата
erkenne mich ich bin bereit
отрыжка айзелефика
читать дальше
читать дальше
четверг, 07 октября 2010
erkenne mich ich bin bereit
Жюпьен представлялся мне не самым ярким примером этой разновидности, которую, несмотря на ее редкость, каждый собиратель человекорастений, каждый ботаник человеческих душ может наблюдать на примере хлипкого юнца, ждущего авансов от здоровенного, раздобревшего пятидесятилетнего мужчины и не обращающего никакого внимания на авансы своих ровесников, – так остаются бесплодными цветы primula veris, двуполые, с короткими пестиками, если их опыляют цветы других primula veris, тоже с короткими пестиками, а между тем пыльцу, которой их одаряет primula veris с длинными пестиками, они принимают с восторгом.
Я вспомнил, отчего умерла моя бабушка, и разговор с профессором заинтересовал меня, тем более что я недавно вычитал в книге крупного ученого, что выделение пота вредно для почек, так как то, чему следует выходить в другом месте, выходит через кожу. Я с грустью подумал, что бабушка умерла в жаркую пору, и склонен был видеть именно в жаре причину ее смерти. Доктору Э. я не стал об этом говорить, но он мне сказал вот что: «Хорошая сторона сильной жары, когда чрезвычайно обильно выделяется пот, состоит в том, что от этого гораздо легче работать почкам». Медицина – наука не точная.
Дама, которая поздоровалась со мной, назвав меня по имени, оказалась еще трусливей. Уже начав с ней разговор, я силился вспомнить, как ее зовут; я отлично помнил, что ужинал с ней, помнил, о чем она со мной говорила. Однако мое внимание, направленное в ту область моего внутреннего мира, где хранились воспоминания о ней, не находило там ее имени. И все-таки оно там жило. Моя мысль как бы затеяла с ним своеобразную игру: она пыталась сперва уловить его очертания, его начальную букву, а затем осветить его целиком. Усилия мои были напрасны; я приблизительно угадывал его объем, вес; что же касается очертаний, то я, сравнивая его с едва различимым узником, скорчившимся во мраке внутренней тюрьмы, говорил себе: «Не то». Конечно, я мог бы придумать самые трудные имена. К несчастью, тут надо было не творить, а воссоздавать. Всякая умственная деятельность легка, если только она не подчинена реальности. В данном случае я вынужден был ей подчиняться. И вдруг имя пришло ко мне все, до единой буковки: «Виконтесса д'Арпажон». Нет, я не так выразился: мне представляется, что явилось оно не само. И я не склонен думать, чтобы множество относившихся к этой даме смутных воспоминаний, к которым я беспрестанно обращался за помощью (так, например, я взывал к ним: «Да ведь эта дама – подруга маркизы де Сувре, это же она относится к Виктору Гюго со смешанным чувством наивного восторга, ужаса и отвращения»), – я не думаю, чтобы все эти воспоминания, проносившиеся между мной и ее именем, в какой-то мере содействовали тому, что оно наконец вынырнуло. Когда память затевает грандиозную игру в прятки чтобы восстановить имя, то имя не приближается к нам постепенно. Мы ничего не видим – и вдруг возникает то самое имя, ничего общего не имеющее с именем, которое нам мерещилось. Пришло к нам не оно. Я склоняюсь к мысли, что с возрастом мы удаляемся от области, где имена проступают отчетливо; лишь усилием воли и внимания, обострившим мой мысленный взор, я прорезал полутьму и все ясно увидел. Во всяком случае, если и существуют переходы от забвения к воскрешению в памяти, то переходы эти бессознательны. Имена, попадающиеся нам на пути к настоящему имени, суть имена ложные, они ни на шаг не приближают нас к нему. Собственно, это даже не имена, а зачастую всего лишь согласные, которых нет в найденном имени. Впрочем, работа мысли, переходящей от небытия к действительности, в высшей степени таинственна; в конце концов можно предположить, что обманчивые согласные представляют собой шесты, которые нам неумело, хотя и заблаговременно, протягивают, чтобы мы могли уцепиться за верное имя.
Я вспомнил, отчего умерла моя бабушка, и разговор с профессором заинтересовал меня, тем более что я недавно вычитал в книге крупного ученого, что выделение пота вредно для почек, так как то, чему следует выходить в другом месте, выходит через кожу. Я с грустью подумал, что бабушка умерла в жаркую пору, и склонен был видеть именно в жаре причину ее смерти. Доктору Э. я не стал об этом говорить, но он мне сказал вот что: «Хорошая сторона сильной жары, когда чрезвычайно обильно выделяется пот, состоит в том, что от этого гораздо легче работать почкам». Медицина – наука не точная.
Дама, которая поздоровалась со мной, назвав меня по имени, оказалась еще трусливей. Уже начав с ней разговор, я силился вспомнить, как ее зовут; я отлично помнил, что ужинал с ней, помнил, о чем она со мной говорила. Однако мое внимание, направленное в ту область моего внутреннего мира, где хранились воспоминания о ней, не находило там ее имени. И все-таки оно там жило. Моя мысль как бы затеяла с ним своеобразную игру: она пыталась сперва уловить его очертания, его начальную букву, а затем осветить его целиком. Усилия мои были напрасны; я приблизительно угадывал его объем, вес; что же касается очертаний, то я, сравнивая его с едва различимым узником, скорчившимся во мраке внутренней тюрьмы, говорил себе: «Не то». Конечно, я мог бы придумать самые трудные имена. К несчастью, тут надо было не творить, а воссоздавать. Всякая умственная деятельность легка, если только она не подчинена реальности. В данном случае я вынужден был ей подчиняться. И вдруг имя пришло ко мне все, до единой буковки: «Виконтесса д'Арпажон». Нет, я не так выразился: мне представляется, что явилось оно не само. И я не склонен думать, чтобы множество относившихся к этой даме смутных воспоминаний, к которым я беспрестанно обращался за помощью (так, например, я взывал к ним: «Да ведь эта дама – подруга маркизы де Сувре, это же она относится к Виктору Гюго со смешанным чувством наивного восторга, ужаса и отвращения»), – я не думаю, чтобы все эти воспоминания, проносившиеся между мной и ее именем, в какой-то мере содействовали тому, что оно наконец вынырнуло. Когда память затевает грандиозную игру в прятки чтобы восстановить имя, то имя не приближается к нам постепенно. Мы ничего не видим – и вдруг возникает то самое имя, ничего общего не имеющее с именем, которое нам мерещилось. Пришло к нам не оно. Я склоняюсь к мысли, что с возрастом мы удаляемся от области, где имена проступают отчетливо; лишь усилием воли и внимания, обострившим мой мысленный взор, я прорезал полутьму и все ясно увидел. Во всяком случае, если и существуют переходы от забвения к воскрешению в памяти, то переходы эти бессознательны. Имена, попадающиеся нам на пути к настоящему имени, суть имена ложные, они ни на шаг не приближают нас к нему. Собственно, это даже не имена, а зачастую всего лишь согласные, которых нет в найденном имени. Впрочем, работа мысли, переходящей от небытия к действительности, в высшей степени таинственна; в конце концов можно предположить, что обманчивые согласные представляют собой шесты, которые нам неумело, хотя и заблаговременно, протягивают, чтобы мы могли уцепиться за верное имя.
среда, 06 октября 2010
erkenne mich ich bin bereit
06.10.2010 в 18:31
Пишет Yohji:Боже, какая прекрасная дурь!! : )))
Увёл ссылку у MarvelGirl, огромное спасибо за пинок в нужном направлении : )))
Надо сходить на ютюб, посмотреть и отреагировать. И дальше, не помереть со смеху : ))) Вот такое теперь кино делают : )))
URL записиУвёл ссылку у MarvelGirl, огромное спасибо за пинок в нужном направлении : )))
Надо сходить на ютюб, посмотреть и отреагировать. И дальше, не помереть со смеху : ))) Вот такое теперь кино делают : )))
Любимое: tickles, loves, hugs, drinks with, sings with, becomes, erases :3 Kills тоже хорошо)
erkenne mich ich bin bereit
Чего мы не знаем о жизни ученых? :3
18:25
Доступ к записи ограничен
erkenne mich ich bin bereit
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра