erkenne mich ich bin bereit
Не прошло и двух столетий, как я, наконец, собралась с силами. Последняя порция отзывов. Благодарю всех авторов и заранее приношу извинения тем, кто, может быть, не хотел бы читать не слишком радужную рецензию.
Саркофаг для лейтенанта
читать дальшеНа самом деле текст настолько фантастически хорош, что у меня досадно мало слов для описания полученного удовольствия. Для того, чтобы написать рецензию, перечитала через полтора месяца после первого знакомства, и смаковала детали, пропущенные в первый раз, и, как и в первый раз, закрыла с немым восхищением: тот случай, когда текст сам себя способен похвалить гораздо больше, чем самый восторженный отзыв. Позволю себе крошечное отступление в сторону по следам анон-разборов судейства: если верить правдорубу, в топ попадают только лучше друзья судей. Комично, но именно с этим текстом, которому я бы дала 12 из 10 по обеим шкалам, история обратная: у нас с одним из авторов в известной степени одностороннее и не очень приятное (для меня) знакомство: в далеком 7 году моя подруга Наташа (rlreader) попросила у автора для меня доступ к его закрытому тексту, а автор сказал, что ему не нравится мой профиль, и потому доступа не будет))) казалось бы, никаких шансов победить - с анонской позиции. Но черт подери меня совсем, нужно было быть дебилом, чтобы не присудить ему первое место в любом случае, ну серьезно.
Мне кажется, с величайшим вкусом решен вопрос с рассказчиком - первое лицо идеально работает на основную цель повести, потому что авторскому тандему удалось одновременно и максимально сократить дистанцию между читателем и героем, вызвать симпатию, понимание, отождествление, и позволить ощутить приметы времени через саму архитектуру мировоззрения героя, и выделить оптимальный диапазон отстранения для рефлексии: анализируй сам автор/рассказчик героя, было бы ощущение двадцатого века, весь арсенал психоанализа, а так герой понимает себя не больше и не глубже, чем это было бы естественно для человека его времени и его класса. Классно подана рамочная композиция, тот самый случай, когда, уже представляя то, как завершится повесть, ничуть интереса не теряешь, потому что авторам удается сделать самым интересным ответ на вопрос "как это случилось?", а не "что случилось?". Вообще размышление о собственной жизни в момент нахождения в одном из эмоциональных минимумов очень характерно для жанра исповеди, и тут тоже высшего класса заякоривание, потому что подключаются все от Стивенсона и сестер Бронте до Фолкнера.
Повесть состоит из сильных сторон, пальцев не хватит загибать, но, на мой вкус, самое лучшее, самое уникальное для нашего коммьюнити - это органичнейшее, правдоподобнейшее вплетение мотива интимной жизни, инакости предпочтений в общую канву жизни в целом, без характерных для 20 века, начиная с Форестера, зацикленности на своем гомосексуализме как на черте, определяющей в человеке все и вся. Мне кажется, в этом самый охрененный историзм вещи - герой в 19 веке просто не мог выделять себя-гея как какую-то исчерпывающе определяющую его черту. Да, он любит мужчин, и из-за этого вынужден в какие-то моменты ощущать себя в изоляции, притворяться, подвергать жизнь опасности, сталкиваясь с общественным мнением. Но он не пытается осознать причину, как-то мысленно поставить себя в оппозицию окружающим, нет этой вот четкой для коммьюнити с 20 века риторики мы-они. Он в первую очередь человек, гражданин, южанин, военный, человек своего класса, сын и брат, это для него неразрывные связи, которые если и распадаются, то скорее под влиянием рока, времени и войны, чем из-за его ориентации. В первый раз вижу, чтобы эта тема была решена так верно и так естественно.
И в этом удачнейшем синтезе личного-сексуального и личного-исторического, где пропорция сексуального ничуть не больше, чем она может быть у здорового человека, занятого делами, удивительно классно получается показать процесс воспитания, роста личности: авторам блестяще удается воспроизвести фактологически правдоподобную биографию младшего сына семьи плантаторов среднего достатка, но показать, из каких крошечных вещей получаются огромные результаты в итоге, что-то такое же завораживающее, как превращение песчинки в жемчужину. Ужасно нравится переданная больше интонациями, чем фактами атмосфера неприкаянности в юности героя: действительно, оказывается, что в неопределенном своем положении в поле ожиданий родителей и братьев, в том, что от него ожидает общество как от сына своих родителей, ему ужасно неуютно, потому что его разум сформировался готовым решать конкретно поставленные задачи. Потому, мне кажется, ему так комфортно в армии: островок определенности в болоте, и на этом островке все логично и закономерно. Очень, на самом деле, классный исторический период, я мало по него читала, было безумно интересно в авторской подаче познакомиться с "выразителем эпохи", и, на мой вкус, очень много общего в мироощущении с периодом до 14 года в Европе - какой-то особый процесс душевного брожения в отсутствии цели, который всегда приводит к тому, что газы вышибают пробку.
История первой любви героя просто фатастически хороша, у меня нет слов, как удалось так акварельно, осторожно, безэмоционально на первый взгляд - еще бы, это пов уже взрослого героя, который оглядывается на свою жизнь и обязан как-то переосмыслить, возможно, юмористически, свои юношеские порывы - показать развитие не просто пубертатной страсти, а полноценной любви, в которой есть и дружба, и недостижимость цели, и эмпатичный до дрожи амок, и какая-то физическая, подростковая неловкость. И при полнейшем правдоподобии и аутентичности всех эмоций героя все равно удается раствориться в этом ощущении, примерить его на себя, вспомнить себя таким же - это у авторов как у боженек получается, все эмоции работают на читателя, никакой потери смысла, невзирая на постоянное понимание, что герой жил полтора века назад.
Очень классно про коммерческую деятельность героя, про ощущение Европы для американца, тут у меня мало было рефернсов литературных, но недавно читанная Эдит Уортон вспоминается. Но самая, конечно, сильная часть текста - это война. Тут прекрасно все от и до. Опять-таки, не с чем сравнить, кроме очевидной Митчелл, которая писала с позиции гражданских, но боже ж мой, по пальцам можно пересчитать тексты, в которых сам процесс войны, ее повседневная жизнь, ее маленькие дела и судьбы маленьких людей в ней описаны действительно интересно. И этот текст на лопатки кладет очень много романов боллита, потому что нет ни резонерства, ни драматизаций, ни уныния - идеально решенное повествование с развернутыми описаниями там, где это действительно интересно, с обезличенной подачей самый страшных, самых обесчеловечивающих моментов, наподобие лагеря военнопленных, с прекрасным пониманием, где имеет смысл н углубляться или поставить точку, и с удивительным мироощущением героя, который действительно стал человеком войны, с этим его взглядом через прицел даже на мирную жизнь, с классическим Ремарковским возвращением и невозможностью жить в мире, в котором ничего особенно не изменилось, кроме тебя самого, и ты стал таков, что никогда не влезешь в свою старую шкуру.
Мне ужасно понравилась тема отношений с матерью, она и достаточно современная потому, что читатель хорошо уже знает слово абьюз и может осознать, как не стареет это образ нарушающего свои границы родственника, и восхитительно входящая в прокрустово ложе историзма, потому что в современном мире представить эту пуританскую константу любви к родителям вопреки всем их недостаткам невозможно. Прекрасна тема фамильного безумия, опять-таки, очень хочется поставить современный диагноз, но он тут совершенно не при чем. Как в мире до Фрейда не было эдипова комплекса, так и до диагноза шизофрении было что-то другое, рок из греческой трагедии, иррациональный, непобедимый. Удивительно, что по-настоящему страшная война все-таки в тексте не так страшна, как эта чертова сова, которая, как прореха в реальности, как какая-то твинпиксовская загадка, вгоняет в холодный пот.
Мне ужасно нравились все эпизоды, связанные с интимной историей героя, такой классный калейдоскоп лиц и обстоятельств в мире, где сколько-то продолжительное сожительство почти невероятно, где, кажется, долго, может быть только что-то духовное с мелкими вкраплениями телесного, как в вест-пойнте: и манерный кузен неудавшейся невесты (так и представляю его смазливое лицо и жестикуляцию, сладостнейшая яркость героев третьего плана), и способ найти партнера за счет своей военной славы, и отстраненная констатация того, что между случаями удачи зачастую лежали месяцы и годы. По-моему, классно, что в этой постоянной осаде герой просто отказывается замечать очевидное, когда, наконец, ему навстречу с протянутыми руками движется тот, кто его любит. Это ужасно понятно, это всегда было и всегда будет: очень трудно поверить, что ты кому-то нужен просто так, проще жить, придумав, что такое ты можешь дать окружающим, чтобы они в тебе заинтересовались.
Для меня только в одном месте незнание канона обернулось недополучением вложенного смысла: все-таки текст задумывался как предыстория, проводка к канонным событиям, и в конце у читателя, смотревшего фильм, должен происходить синтез, ассоциация с тем, что ждет героев дальше, переосмысление фильма. А я, каюсь, так и не успела посмотреть, поэтому для меня финал, наверное, сказал о тексте гораздо меньше, чем завязка и развитие сюжета. Но тут тоже нельзя сказать, что это недостаток: если бы повесть не была завязана на канон, это был бы уже не фанфик.
Резюмируя эти многобукав: спасибо рсии за возможность прочитать, и если что-то унесу в своем сердце на годы, так этот текст.
Черная петля
читать дальшеЧто понравилось: апелляция к сказочному сюжету для Рамси, который получился у Мартина такой прорехой мироздания, что ужасно хочется сделать его выдуманным персонажем. По-моему, сказка выбрана отлично, и этому пейрингу очень идет дурная бесконечность. Сами отношения решены очень честно, без любви через изнасилования со стороны жертвы, без малейшего намека на возможность конструктивного разрешения, с прекрасным пониманием выхолощенности и скудности разума садиста такого уровня. Рамси тут канонный психопат, и, как у всякого психопата, у него куцая эмоциональная система и недоразвитое представление о мотивах окружающих. Он все пытается свести к тем убогим рефлексам, которые ему доступны, и пытается отрубить все, что не лезет в узенький диапазон. По-моему, классно решена его система принятия решений: он привык к тому, что убийство - это решение проблемы, и когда оказывается, что наутро убитый снова разгуливает по двору, выпиливание теряет удовольствие (ну, по большей части, и тут эпизод с мейстером отличный). Нравится ощущение того, что он постоянно гуляет где-то по краю своего временного состояния стабильности, понятно, что не сегодня-завтра он уже клинически свихнется, и тогда, действительно, придет пора его изолировать. Очень точная, мне кажется, метафора любой власти: это такой паранойяльный шизофреник, который уже готов на все, но еще не окончательно отключился от формальной логики и потому опасен при задержании. Нравится оформление текста в тех частях, которые от автора - описания природы, замка, второстепенных персонажей, язык как раз настолько легкий, чтобы напоминать, что у нас сказка, и настолько простой, чтобы не отвлекать от сюжета. И довольно эротично оформлена сцена мучений Теона до включения сказочности, в нулевой день временной ловушки, она вот, не будь в ней секса, была бы просто офигительно канонно решена - полная алогичность, никакое действие не правильное, всегда жди удара, всегда будет самое страшное, но и с сексом, в целом, норм, хотя секс определенно не самое страшное, что Рамси мог с теоном сделать, это даже как-то лайтово довольно. Ужасно кинково и сексуально удалось это вот самое начальное впечатление от Рамси, от того, что он может сделать, какой он может быть, как страшен и волнующ (сидя в безопасности лол) мир чистых инстинктов, и вот самое сексуальное, по сути дела, лишено секса - его полнейшая власть, поглощение Теона, управление практически всем, Рамси как удав, сожравший антилопу, и прямо вот продержаться бы на этом же сексе без секса, было бы смертоносно эротично.
Что не понравилось: тут у меня две основные претензии - пов Теона и одержимость Рамси. Я не верю ни в первое, ни во второе
В речи Теона совершенно не играет на раскрытие образа риторический прием с рифмами к Вонючке, должен был бы показывать деперсонализацию, но так часто повторяется, что уже напоминает конкурс "придумай рифму к слову розы". Имхо, тема стокгольмского синдрома удачно начата, но не совсем достоверно продолжена. Немного недодержал автор, как мне кажется: в каноне-то тема раскрыта, там полное уничтожение на верхнем уровне и гнев и сопротивление на нижнем, а тут как-то ни уничтожения до конца, Теон еще себя уговаривает немножко уничтожиться, ни сопротивления, ни ненависти, ни выраженного страха, просто ощущение, что человек живет в доме с ебанутым дальним родственником и старается его не слишком спровоцировать. Может, дело в попытке прямо передать эмоции Теона? Кмк, в таких историях лучше всего какой-то косвенный способ, как в Похороните меня за плинтусом, как в рассказе служанки, чтобы степень пиздеца была видна не из эмоциональной рефлексии жертвы, а под углом, рассказана спокойным само собой разумеющимся тоном.
С любовью Рамси тоже не ощущается динамики. Сама ситуация не невозможная, садист и жертва всегда друг от друга зависят, и потребность в жертве реализуется как собственнические чувства, так что гнев Рамси (он меня не любит) как раз норм, если считать, что в этот момент Теон как игрушка уже перестал его развлекать и скоре стал какой-то частью Рамси, был им поглощен. Но быть одержимым ухаживанием? Даже ради спасения собственной шкуры? Соблазнительно считать, что бесконечное повторение паттерна породило из привычки чувство, но не верю, не для такого характера, скорее бы Рамси его каждый раз убивал от раздражения раз за разом. Точнее, я вот как раз не представляю, что бы он стал делать, и в начале его принятие решений было очень интересным, но в историю про любовь-привычку я не верю. Она может быть, да, но другая, не в этих обстоятельствах, когда вдруг в этой засранной падле надо увидеть равного себе, а скорее это могла быть любовь к самом себе, как у Амона Гета, который с жестом патриция простил мальчишку, испортившего ванну. И в речевых характеристиках многовато анахронизмов, они не очень работают на образы, тем более для сказки: старушка-ведьма отдувается за всех.
На северо-запад
читать дальшеЧто понравилось: ужасно классный Ренли! Эта вещь вообще дивно хороша легким приключенческим сюжетом и интересными героями, но Ренли прямо находка, влюблена в то, как у автора легко и правдоподобно получается ребенок, и как глазами бывшего подростка, уже пережившего сепарацию от мира чудес и ощетинившегося, показана самая потрясающая детская супер-способность ориентироваться во многих эмоциональных ситуациях лучше взрослых и коммуницировать с миром без каких-то встроенных нельзя, из-за чего иногда получается, что эти нельзя на самом деле не существуют, и еще как можно. Очень здорово ощущается возраст ребенка, классно показана эта удивительная система принятия решений, в которой половина прагматизма, да такого, что взрослым не снилось, а половина какие-то для взрослого единороги и пони с радугой, которые при этом для ребенка намного логичнее прагматизма и встроены в систему мира без швов. И шикарный Станнис, вот тоже видно, что преждевременное взросление делает с характером. Он как ребенок с преждевременно заросшим родничком: мир пони закончился рано, и ему эмоционально некуда расти, у него совершенно детские чувства, он не умеет с ними работать, отказывается их принять, заталкивает под кровать, как грязные носки, пытается компенсировать все гипертрофией логики, и в тех местах, где логику никак не приложить, оказывается беспомощен. Понравилась сама история, такой ненавязчивый, легкий, увлекательный сюжет, автор читателя прямо под руку ведет в комфортном темпе, развлекательное чтение в лучшем своем виде.
Не очень, честно говоря, понравилась любовная история, и боюсь прозвучать каким-то антислэшерским дебилом, которому просто не катит, когда дядя с дядей, но я видела в тексте все: воспитание чувств, вынужденное доверие, дружбу, нежный юст (давос для станниса модель старшего товарища немножечко, в чем-то образец для подражания, не без этой вот влюбленности а-ля Чарская, которая не только у гимназисток случается, а вообще любого растущего организма), классную идею про инверсию сословных отношений в отдалении от общества, смятение чувств постпубертатное, но я вообще не видела, какая сила может станниса взять да и подложить под Давоса, кроме now kiss. Секс описан неплохо, но я вообще не понимаю, откуда он вылупился с учетом анамнеза персонажей. Не будь его, будь это юст и пг-13, было бы на пятерку. А так оставило чувство легкого недоумения.
Год без лета
читать дальшеЧто понравилось: тема умирания. Господи, автора на руках носить за раскрытие табуированной для молодой популяции слэшеров проблематики, старение, болезнь, вынужденное загнивание в своем теле, все стадии принятия того, что тебе крышка, самая страшная тема, самая неизбежная для каждого, можно никогда в жизни не любить, не страдать, не ебаться, но умирать придется всем, и с этим невозможно примириться. Мне безумно понравился параллелизм эволюции любовного чувства у Логана и эволюции принятия смерти у Эрика, потому что и там, и там по большей части речь идет про смирение: и для первого, и для второго урок заключается в невозможности удержать того, кого любишь, в необходимости смириться, в потере контроля (в том числе через потерю своего мутантства, в переходе из мира полубогов в мир людей, как у детей олимпийцев, выбиравших жизнь среди смертных - тоже, по сути, принятие факта будущей гибели), только если Логан получает новую жизнь в новом качестве, то Эрик так слился с идеей тотального контроля, что, утратив уверенность в нем, утрачивает себя. Конечно, бесценны сравнения с ВИЧ и перекличка с Каннингемом, очень точно описан сам процесс перехода в мир иной, его ступенчатость, то, что чем ближе к финалу, тем как-то быстрее промежутки между регрессами, возникает ощущение езды в тоннеле, все огни за окнами машины сливаются в один огонь, кажется, с места не сдвинулся, а ты уже там, откуда нет возврата. Редко в тексте встречаешь настолько грамотно сервированный и настолько неотвратимый для читателя катарсис, в момент, когда и читателю приходится смириться со сметью, трудно не зареветь, очень сильные сцены ближе к финалу, пулеметной очередью, так что даже при попытке дистанциироваться достанет не с первого, так со второго раза. Очень удачно выбран стиль, язык для поставленной цели, классическая форма и довольно сухой текст не отвлекают, нет необходимости латать сюжет и создавать эмпатию средствами выразительности, и так ощущение катарсиса получается еще мощнее.
Что не очень понравилось: фокус истории. Мне в тексте было слишком мало жизни Логана за пределами его любовной драмы, все-таки форма обязывает еще какой-то вектор развития героям дать. Какие-то мотивы вне любви и ревности, какие-то профессиональные, мировоззренческие истории. Линия сына Эрика повисла в воздухе, понятно, зачем он был нужен, но попытку спасти через тиранический контроль и нацелить через неприятие Эрик уже реализовал на других героях, и в итоге Ртуть как-то не совсем ясно чем помогает сюжету, не выстрелил, не хватило мне зацепки со свадьбой. Ну и так, в рамках доебок, кое-где текст требует редактуры (повторяющиеся слова, местоимения, шероховатости стиля), но это вкусовщина.
И любые минусы меркнут после катарсиса. Я, помнится, дня два ходила, принимая и осмысливая. Очень круто.
Луна с неба и пара наручников
читать дальшеСовершенно не знала, как бы так написать, чтобы помягче, но лучше уже не выйдет. Работа олдскульная, напомнившая о тех прекрасных временах, когда никто еще не стеснялся своего либидо и не пытался натянуть какой-то сюжет на глобус, когда на самом деле хотелось поговорить о чувствах, сексе и доверии. Для раскрытия темы доверия и саморазрушения вообще очень соблазнительно использовать тему БДСМ, в современном мире эта игра с границами будет полным аналогом падения спиной вперед. Довольно интересно и, кстати, очень правдоподобно, если верить всяким социологическим исследованиям, трактован расклад: тот, кто наиболее ригиден в жизни, чаще оказывается молящим, чтобы госпожа/господин нассали ему в рот. Не менее интересно показана эволюция характера Старка, который через призму огромной ответственности за нижнего и осознания собственных границ в практической возможности причинить боль что-то очень важное о себе узнает. Написано, как и все у автора, очень добротно, качественно, и могло, бы, наверное, увлечь, если бы не было, к сожалению, так неоправданно затянуто. Я бы сказала, что в номинации пвп текст смотрелся бы органичнее: конфликт понятен, но сюжетно он мог решиться в несколько раз быстрее, а художественное описание сессии, пусть вкусно и полнокровно, хорошо один раз, и повторение, увы, не увеличивает эффект, а сообщает ощущение дурной бесконечности. Все герои, кроме Тони и Стива, выглядят плосковатыми статистами, все, что не относится к сексу, не очень работает на конфликт, вообще не очень понятно, что происходит и зачем оно происходит так долго, если героям достаточно было один раз потрахаться для обозначения границ проблематики и дальше никого не мучить. Наверное, я пристрастна, потому что читала много текстов автора, и этот, к великому сожалению, не относится к лучшим.
Саркофаг для лейтенанта
читать дальшеНа самом деле текст настолько фантастически хорош, что у меня досадно мало слов для описания полученного удовольствия. Для того, чтобы написать рецензию, перечитала через полтора месяца после первого знакомства, и смаковала детали, пропущенные в первый раз, и, как и в первый раз, закрыла с немым восхищением: тот случай, когда текст сам себя способен похвалить гораздо больше, чем самый восторженный отзыв. Позволю себе крошечное отступление в сторону по следам анон-разборов судейства: если верить правдорубу, в топ попадают только лучше друзья судей. Комично, но именно с этим текстом, которому я бы дала 12 из 10 по обеим шкалам, история обратная: у нас с одним из авторов в известной степени одностороннее и не очень приятное (для меня) знакомство: в далеком 7 году моя подруга Наташа (rlreader) попросила у автора для меня доступ к его закрытому тексту, а автор сказал, что ему не нравится мой профиль, и потому доступа не будет))) казалось бы, никаких шансов победить - с анонской позиции. Но черт подери меня совсем, нужно было быть дебилом, чтобы не присудить ему первое место в любом случае, ну серьезно.
Мне кажется, с величайшим вкусом решен вопрос с рассказчиком - первое лицо идеально работает на основную цель повести, потому что авторскому тандему удалось одновременно и максимально сократить дистанцию между читателем и героем, вызвать симпатию, понимание, отождествление, и позволить ощутить приметы времени через саму архитектуру мировоззрения героя, и выделить оптимальный диапазон отстранения для рефлексии: анализируй сам автор/рассказчик героя, было бы ощущение двадцатого века, весь арсенал психоанализа, а так герой понимает себя не больше и не глубже, чем это было бы естественно для человека его времени и его класса. Классно подана рамочная композиция, тот самый случай, когда, уже представляя то, как завершится повесть, ничуть интереса не теряешь, потому что авторам удается сделать самым интересным ответ на вопрос "как это случилось?", а не "что случилось?". Вообще размышление о собственной жизни в момент нахождения в одном из эмоциональных минимумов очень характерно для жанра исповеди, и тут тоже высшего класса заякоривание, потому что подключаются все от Стивенсона и сестер Бронте до Фолкнера.
Повесть состоит из сильных сторон, пальцев не хватит загибать, но, на мой вкус, самое лучшее, самое уникальное для нашего коммьюнити - это органичнейшее, правдоподобнейшее вплетение мотива интимной жизни, инакости предпочтений в общую канву жизни в целом, без характерных для 20 века, начиная с Форестера, зацикленности на своем гомосексуализме как на черте, определяющей в человеке все и вся. Мне кажется, в этом самый охрененный историзм вещи - герой в 19 веке просто не мог выделять себя-гея как какую-то исчерпывающе определяющую его черту. Да, он любит мужчин, и из-за этого вынужден в какие-то моменты ощущать себя в изоляции, притворяться, подвергать жизнь опасности, сталкиваясь с общественным мнением. Но он не пытается осознать причину, как-то мысленно поставить себя в оппозицию окружающим, нет этой вот четкой для коммьюнити с 20 века риторики мы-они. Он в первую очередь человек, гражданин, южанин, военный, человек своего класса, сын и брат, это для него неразрывные связи, которые если и распадаются, то скорее под влиянием рока, времени и войны, чем из-за его ориентации. В первый раз вижу, чтобы эта тема была решена так верно и так естественно.
И в этом удачнейшем синтезе личного-сексуального и личного-исторического, где пропорция сексуального ничуть не больше, чем она может быть у здорового человека, занятого делами, удивительно классно получается показать процесс воспитания, роста личности: авторам блестяще удается воспроизвести фактологически правдоподобную биографию младшего сына семьи плантаторов среднего достатка, но показать, из каких крошечных вещей получаются огромные результаты в итоге, что-то такое же завораживающее, как превращение песчинки в жемчужину. Ужасно нравится переданная больше интонациями, чем фактами атмосфера неприкаянности в юности героя: действительно, оказывается, что в неопределенном своем положении в поле ожиданий родителей и братьев, в том, что от него ожидает общество как от сына своих родителей, ему ужасно неуютно, потому что его разум сформировался готовым решать конкретно поставленные задачи. Потому, мне кажется, ему так комфортно в армии: островок определенности в болоте, и на этом островке все логично и закономерно. Очень, на самом деле, классный исторический период, я мало по него читала, было безумно интересно в авторской подаче познакомиться с "выразителем эпохи", и, на мой вкус, очень много общего в мироощущении с периодом до 14 года в Европе - какой-то особый процесс душевного брожения в отсутствии цели, который всегда приводит к тому, что газы вышибают пробку.
История первой любви героя просто фатастически хороша, у меня нет слов, как удалось так акварельно, осторожно, безэмоционально на первый взгляд - еще бы, это пов уже взрослого героя, который оглядывается на свою жизнь и обязан как-то переосмыслить, возможно, юмористически, свои юношеские порывы - показать развитие не просто пубертатной страсти, а полноценной любви, в которой есть и дружба, и недостижимость цели, и эмпатичный до дрожи амок, и какая-то физическая, подростковая неловкость. И при полнейшем правдоподобии и аутентичности всех эмоций героя все равно удается раствориться в этом ощущении, примерить его на себя, вспомнить себя таким же - это у авторов как у боженек получается, все эмоции работают на читателя, никакой потери смысла, невзирая на постоянное понимание, что герой жил полтора века назад.
Очень классно про коммерческую деятельность героя, про ощущение Европы для американца, тут у меня мало было рефернсов литературных, но недавно читанная Эдит Уортон вспоминается. Но самая, конечно, сильная часть текста - это война. Тут прекрасно все от и до. Опять-таки, не с чем сравнить, кроме очевидной Митчелл, которая писала с позиции гражданских, но боже ж мой, по пальцам можно пересчитать тексты, в которых сам процесс войны, ее повседневная жизнь, ее маленькие дела и судьбы маленьких людей в ней описаны действительно интересно. И этот текст на лопатки кладет очень много романов боллита, потому что нет ни резонерства, ни драматизаций, ни уныния - идеально решенное повествование с развернутыми описаниями там, где это действительно интересно, с обезличенной подачей самый страшных, самых обесчеловечивающих моментов, наподобие лагеря военнопленных, с прекрасным пониманием, где имеет смысл н углубляться или поставить точку, и с удивительным мироощущением героя, который действительно стал человеком войны, с этим его взглядом через прицел даже на мирную жизнь, с классическим Ремарковским возвращением и невозможностью жить в мире, в котором ничего особенно не изменилось, кроме тебя самого, и ты стал таков, что никогда не влезешь в свою старую шкуру.
Мне ужасно понравилась тема отношений с матерью, она и достаточно современная потому, что читатель хорошо уже знает слово абьюз и может осознать, как не стареет это образ нарушающего свои границы родственника, и восхитительно входящая в прокрустово ложе историзма, потому что в современном мире представить эту пуританскую константу любви к родителям вопреки всем их недостаткам невозможно. Прекрасна тема фамильного безумия, опять-таки, очень хочется поставить современный диагноз, но он тут совершенно не при чем. Как в мире до Фрейда не было эдипова комплекса, так и до диагноза шизофрении было что-то другое, рок из греческой трагедии, иррациональный, непобедимый. Удивительно, что по-настоящему страшная война все-таки в тексте не так страшна, как эта чертова сова, которая, как прореха в реальности, как какая-то твинпиксовская загадка, вгоняет в холодный пот.
Мне ужасно нравились все эпизоды, связанные с интимной историей героя, такой классный калейдоскоп лиц и обстоятельств в мире, где сколько-то продолжительное сожительство почти невероятно, где, кажется, долго, может быть только что-то духовное с мелкими вкраплениями телесного, как в вест-пойнте: и манерный кузен неудавшейся невесты (так и представляю его смазливое лицо и жестикуляцию, сладостнейшая яркость героев третьего плана), и способ найти партнера за счет своей военной славы, и отстраненная констатация того, что между случаями удачи зачастую лежали месяцы и годы. По-моему, классно, что в этой постоянной осаде герой просто отказывается замечать очевидное, когда, наконец, ему навстречу с протянутыми руками движется тот, кто его любит. Это ужасно понятно, это всегда было и всегда будет: очень трудно поверить, что ты кому-то нужен просто так, проще жить, придумав, что такое ты можешь дать окружающим, чтобы они в тебе заинтересовались.
Для меня только в одном месте незнание канона обернулось недополучением вложенного смысла: все-таки текст задумывался как предыстория, проводка к канонным событиям, и в конце у читателя, смотревшего фильм, должен происходить синтез, ассоциация с тем, что ждет героев дальше, переосмысление фильма. А я, каюсь, так и не успела посмотреть, поэтому для меня финал, наверное, сказал о тексте гораздо меньше, чем завязка и развитие сюжета. Но тут тоже нельзя сказать, что это недостаток: если бы повесть не была завязана на канон, это был бы уже не фанфик.
Резюмируя эти многобукав: спасибо рсии за возможность прочитать, и если что-то унесу в своем сердце на годы, так этот текст.
Черная петля
читать дальшеЧто понравилось: апелляция к сказочному сюжету для Рамси, который получился у Мартина такой прорехой мироздания, что ужасно хочется сделать его выдуманным персонажем. По-моему, сказка выбрана отлично, и этому пейрингу очень идет дурная бесконечность. Сами отношения решены очень честно, без любви через изнасилования со стороны жертвы, без малейшего намека на возможность конструктивного разрешения, с прекрасным пониманием выхолощенности и скудности разума садиста такого уровня. Рамси тут канонный психопат, и, как у всякого психопата, у него куцая эмоциональная система и недоразвитое представление о мотивах окружающих. Он все пытается свести к тем убогим рефлексам, которые ему доступны, и пытается отрубить все, что не лезет в узенький диапазон. По-моему, классно решена его система принятия решений: он привык к тому, что убийство - это решение проблемы, и когда оказывается, что наутро убитый снова разгуливает по двору, выпиливание теряет удовольствие (ну, по большей части, и тут эпизод с мейстером отличный). Нравится ощущение того, что он постоянно гуляет где-то по краю своего временного состояния стабильности, понятно, что не сегодня-завтра он уже клинически свихнется, и тогда, действительно, придет пора его изолировать. Очень точная, мне кажется, метафора любой власти: это такой паранойяльный шизофреник, который уже готов на все, но еще не окончательно отключился от формальной логики и потому опасен при задержании. Нравится оформление текста в тех частях, которые от автора - описания природы, замка, второстепенных персонажей, язык как раз настолько легкий, чтобы напоминать, что у нас сказка, и настолько простой, чтобы не отвлекать от сюжета. И довольно эротично оформлена сцена мучений Теона до включения сказочности, в нулевой день временной ловушки, она вот, не будь в ней секса, была бы просто офигительно канонно решена - полная алогичность, никакое действие не правильное, всегда жди удара, всегда будет самое страшное, но и с сексом, в целом, норм, хотя секс определенно не самое страшное, что Рамси мог с теоном сделать, это даже как-то лайтово довольно. Ужасно кинково и сексуально удалось это вот самое начальное впечатление от Рамси, от того, что он может сделать, какой он может быть, как страшен и волнующ (сидя в безопасности лол) мир чистых инстинктов, и вот самое сексуальное, по сути дела, лишено секса - его полнейшая власть, поглощение Теона, управление практически всем, Рамси как удав, сожравший антилопу, и прямо вот продержаться бы на этом же сексе без секса, было бы смертоносно эротично.
Что не понравилось: тут у меня две основные претензии - пов Теона и одержимость Рамси. Я не верю ни в первое, ни во второе
В речи Теона совершенно не играет на раскрытие образа риторический прием с рифмами к Вонючке, должен был бы показывать деперсонализацию, но так часто повторяется, что уже напоминает конкурс "придумай рифму к слову розы". Имхо, тема стокгольмского синдрома удачно начата, но не совсем достоверно продолжена. Немного недодержал автор, как мне кажется: в каноне-то тема раскрыта, там полное уничтожение на верхнем уровне и гнев и сопротивление на нижнем, а тут как-то ни уничтожения до конца, Теон еще себя уговаривает немножко уничтожиться, ни сопротивления, ни ненависти, ни выраженного страха, просто ощущение, что человек живет в доме с ебанутым дальним родственником и старается его не слишком спровоцировать. Может, дело в попытке прямо передать эмоции Теона? Кмк, в таких историях лучше всего какой-то косвенный способ, как в Похороните меня за плинтусом, как в рассказе служанки, чтобы степень пиздеца была видна не из эмоциональной рефлексии жертвы, а под углом, рассказана спокойным само собой разумеющимся тоном.С любовью Рамси тоже не ощущается динамики. Сама ситуация не невозможная, садист и жертва всегда друг от друга зависят, и потребность в жертве реализуется как собственнические чувства, так что гнев Рамси (он меня не любит) как раз норм, если считать, что в этот момент Теон как игрушка уже перестал его развлекать и скоре стал какой-то частью Рамси, был им поглощен. Но быть одержимым ухаживанием? Даже ради спасения собственной шкуры? Соблазнительно считать, что бесконечное повторение паттерна породило из привычки чувство, но не верю, не для такого характера, скорее бы Рамси его каждый раз убивал от раздражения раз за разом. Точнее, я вот как раз не представляю, что бы он стал делать, и в начале его принятие решений было очень интересным, но в историю про любовь-привычку я не верю. Она может быть, да, но другая, не в этих обстоятельствах, когда вдруг в этой засранной падле надо увидеть равного себе, а скорее это могла быть любовь к самом себе, как у Амона Гета, который с жестом патриция простил мальчишку, испортившего ванну. И в речевых характеристиках многовато анахронизмов, они не очень работают на образы, тем более для сказки: старушка-ведьма отдувается за всех.
На северо-запад
читать дальшеЧто понравилось: ужасно классный Ренли! Эта вещь вообще дивно хороша легким приключенческим сюжетом и интересными героями, но Ренли прямо находка, влюблена в то, как у автора легко и правдоподобно получается ребенок, и как глазами бывшего подростка, уже пережившего сепарацию от мира чудес и ощетинившегося, показана самая потрясающая детская супер-способность ориентироваться во многих эмоциональных ситуациях лучше взрослых и коммуницировать с миром без каких-то встроенных нельзя, из-за чего иногда получается, что эти нельзя на самом деле не существуют, и еще как можно. Очень здорово ощущается возраст ребенка, классно показана эта удивительная система принятия решений, в которой половина прагматизма, да такого, что взрослым не снилось, а половина какие-то для взрослого единороги и пони с радугой, которые при этом для ребенка намного логичнее прагматизма и встроены в систему мира без швов. И шикарный Станнис, вот тоже видно, что преждевременное взросление делает с характером. Он как ребенок с преждевременно заросшим родничком: мир пони закончился рано, и ему эмоционально некуда расти, у него совершенно детские чувства, он не умеет с ними работать, отказывается их принять, заталкивает под кровать, как грязные носки, пытается компенсировать все гипертрофией логики, и в тех местах, где логику никак не приложить, оказывается беспомощен. Понравилась сама история, такой ненавязчивый, легкий, увлекательный сюжет, автор читателя прямо под руку ведет в комфортном темпе, развлекательное чтение в лучшем своем виде.
Не очень, честно говоря, понравилась любовная история, и боюсь прозвучать каким-то антислэшерским дебилом, которому просто не катит, когда дядя с дядей, но я видела в тексте все: воспитание чувств, вынужденное доверие, дружбу, нежный юст (давос для станниса модель старшего товарища немножечко, в чем-то образец для подражания, не без этой вот влюбленности а-ля Чарская, которая не только у гимназисток случается, а вообще любого растущего организма), классную идею про инверсию сословных отношений в отдалении от общества, смятение чувств постпубертатное, но я вообще не видела, какая сила может станниса взять да и подложить под Давоса, кроме now kiss. Секс описан неплохо, но я вообще не понимаю, откуда он вылупился с учетом анамнеза персонажей. Не будь его, будь это юст и пг-13, было бы на пятерку. А так оставило чувство легкого недоумения.
Год без лета
читать дальшеЧто понравилось: тема умирания. Господи, автора на руках носить за раскрытие табуированной для молодой популяции слэшеров проблематики, старение, болезнь, вынужденное загнивание в своем теле, все стадии принятия того, что тебе крышка, самая страшная тема, самая неизбежная для каждого, можно никогда в жизни не любить, не страдать, не ебаться, но умирать придется всем, и с этим невозможно примириться. Мне безумно понравился параллелизм эволюции любовного чувства у Логана и эволюции принятия смерти у Эрика, потому что и там, и там по большей части речь идет про смирение: и для первого, и для второго урок заключается в невозможности удержать того, кого любишь, в необходимости смириться, в потере контроля (в том числе через потерю своего мутантства, в переходе из мира полубогов в мир людей, как у детей олимпийцев, выбиравших жизнь среди смертных - тоже, по сути, принятие факта будущей гибели), только если Логан получает новую жизнь в новом качестве, то Эрик так слился с идеей тотального контроля, что, утратив уверенность в нем, утрачивает себя. Конечно, бесценны сравнения с ВИЧ и перекличка с Каннингемом, очень точно описан сам процесс перехода в мир иной, его ступенчатость, то, что чем ближе к финалу, тем как-то быстрее промежутки между регрессами, возникает ощущение езды в тоннеле, все огни за окнами машины сливаются в один огонь, кажется, с места не сдвинулся, а ты уже там, откуда нет возврата. Редко в тексте встречаешь настолько грамотно сервированный и настолько неотвратимый для читателя катарсис, в момент, когда и читателю приходится смириться со сметью, трудно не зареветь, очень сильные сцены ближе к финалу, пулеметной очередью, так что даже при попытке дистанциироваться достанет не с первого, так со второго раза. Очень удачно выбран стиль, язык для поставленной цели, классическая форма и довольно сухой текст не отвлекают, нет необходимости латать сюжет и создавать эмпатию средствами выразительности, и так ощущение катарсиса получается еще мощнее.
Что не очень понравилось: фокус истории. Мне в тексте было слишком мало жизни Логана за пределами его любовной драмы, все-таки форма обязывает еще какой-то вектор развития героям дать. Какие-то мотивы вне любви и ревности, какие-то профессиональные, мировоззренческие истории. Линия сына Эрика повисла в воздухе, понятно, зачем он был нужен, но попытку спасти через тиранический контроль и нацелить через неприятие Эрик уже реализовал на других героях, и в итоге Ртуть как-то не совсем ясно чем помогает сюжету, не выстрелил, не хватило мне зацепки со свадьбой. Ну и так, в рамках доебок, кое-где текст требует редактуры (повторяющиеся слова, местоимения, шероховатости стиля), но это вкусовщина.
И любые минусы меркнут после катарсиса. Я, помнится, дня два ходила, принимая и осмысливая. Очень круто.
Луна с неба и пара наручников
читать дальшеСовершенно не знала, как бы так написать, чтобы помягче, но лучше уже не выйдет. Работа олдскульная, напомнившая о тех прекрасных временах, когда никто еще не стеснялся своего либидо и не пытался натянуть какой-то сюжет на глобус, когда на самом деле хотелось поговорить о чувствах, сексе и доверии. Для раскрытия темы доверия и саморазрушения вообще очень соблазнительно использовать тему БДСМ, в современном мире эта игра с границами будет полным аналогом падения спиной вперед. Довольно интересно и, кстати, очень правдоподобно, если верить всяким социологическим исследованиям, трактован расклад: тот, кто наиболее ригиден в жизни, чаще оказывается молящим, чтобы госпожа/господин нассали ему в рот. Не менее интересно показана эволюция характера Старка, который через призму огромной ответственности за нижнего и осознания собственных границ в практической возможности причинить боль что-то очень важное о себе узнает. Написано, как и все у автора, очень добротно, качественно, и могло, бы, наверное, увлечь, если бы не было, к сожалению, так неоправданно затянуто. Я бы сказала, что в номинации пвп текст смотрелся бы органичнее: конфликт понятен, но сюжетно он мог решиться в несколько раз быстрее, а художественное описание сессии, пусть вкусно и полнокровно, хорошо один раз, и повторение, увы, не увеличивает эффект, а сообщает ощущение дурной бесконечности. Все герои, кроме Тони и Стива, выглядят плосковатыми статистами, все, что не относится к сексу, не очень работает на конфликт, вообще не очень понятно, что происходит и зачем оно происходит так долго, если героям достаточно было один раз потрахаться для обозначения границ проблематики и дальше никого не мучить. Наверное, я пристрастна, потому что читала много текстов автора, и этот, к великому сожалению, не относится к лучшим.
@темы: пейсательство
-
-
13.12.2017 в 23:47-
-
14.12.2017 в 00:09Мы обе под огромным впечатлением!!
Тот случай, когда после отзыва хочется впасть в грех и пойти перечитывать то, что написал
Но это реально завораживает, внутри выросло и заколосилось здоровенное такое счастье
Мне очень хотелось бы процитировать тут особенно тронувшие моменты, но это ж будет совсем нескромно
-
-
14.12.2017 в 09:40-
-
14.12.2017 в 13:14XSha,
irina-gemini, уруру))
-
-
14.12.2017 в 21:32Детали
-
-
15.12.2017 в 17:32Так это был онгоинг! Ну тогда вопросов нет, очень хорошо чувствую вашу боль, обычно уже руки опускаются поправить, когда оно было прочитано. Хотя моя знакомая редактит даже выложенные частично тексты и переделывает их по 10 раз со снесением постов, но это должно быть очень дискомфортно(
Знаете, вы ведь правы. Когда автор пишет какой-то свой оригинальный текст, он уже подразумевает, что в третьей книге про одних и тех же персонажей не надо заново описывать их фобии, филии и взгляды, если они сильно не изменились. А с текстом по чужому оригинальному миру почему-то не получается сказать, что вы уже тремя текстами раньше все объясняли, хотя архитектура повествования должна быть та же самая. И те из читателей, которые уже читали раньше все ваши тексты про Логана, тоже бы не хотели читать повторение уже узнанного, так ведь? Выходит, эта вводная нужна только для новичка.
-
-
16.12.2017 в 00:31*вы дали мне повод и теперь этот фонтан не заткнуть
читать дальше
-
-
16.12.2017 в 20:27-
-
16.12.2017 в 21:02