А ещё там "Дом, в котором" прекрасен чуть более, чем полностью. Какие арты! Чёрный и Ральф, и Горбач - 100% попадание.
Надысь долго и углублённо думала на тему того. чем же мне так "Дом" не понравился в процессе незаконченного повторного прочтения; сформулировала - конформизмом. Все эти приметы, обряды, длинные ночи - типичное поведение ребёнка, который боится наступить на трещину в асфальте. Никакой критики, никакого анализа на предмет целесообразности. Ритуальное поведение, возведённое в культ. Влезем обратно на деревья, нам там хорошо. Курильщик и Черный, два светила критического мышления (первый в большей степени, второго просто играть не берут), регулярно зачмыриваются совершенно детским аргументом "Ты просто не понимаешь, дурак, а мы и объяснять не будем, догадайся сам, ахаха". На этом же субстрате обитают все гнилые ролевые тусовки а-ля "Повесть о каменном хлебе" - если ты не играешь в наши игры, ты лох, и мы тебя не знаем. Да, ок, можно понять, что ритуализация и "иная жизнь" для детей инвалидов суть форма эскапизма. Но только это плохой эскапизм, от безысходности, альтернатива выходу в окно. Я во всей этой книжке вижу один сплошной антипример поведения.
@настроение:
у мобиуса есть очень хороший тег: "запись будет удалена, когда я протрезвею"
От всей души обычно стараюсь не репостить, но. Сейчас такое время, зайчики, что хочется нырнуть в болото и не вылезать, пока потоки говн не перестанут бурлить. А они не перестанут бурлить никогда, потому что в некоторые мозги мысли приходят только умирать. И в этот трудный час мне всё-таки удалось припасть и омыться живой водою любви к человечеству. Сходите, посмотрите, вдруг вам тоже станет лучше.
Вчера мне позвонили с Первого канала. В целом общение наше протекало в режиме "— Чего надо? " "— Твоего зада!" (с) Коротко резюмируя, товарищи делают программу про улиточный массаж с разоблачением оного, но совершенно не имеют представления о том, как именно следует с помощью левиафана советской науки съесть этого чижика. То есть улитку. Прошлась по Пабмеду в поисках иголки; нашлись аж две работы (2008 и 2011 года), свидетельствующие о неком положительном влиянии улиточной слизи на пролиферацию нескольких типов клеток кожи in vitro. Далее - молчание. Вероятнее всего, с in vivo ничего не вышло. С этим вот сокровенным знанием я и припала сегодня утром к первоканальщикам, на что мне был дан ответ: зрители не поверят, если им просто показать ссылку на статью. Они верят только живым дядям в белых халатах. Хорошо бы, говорят мне, сделать полный анализ состава слизи улитки. Только программу мы должны на следующей неделе снять, так что хорошо бы побыстрее.
На следующей неделе. Полный анализ слизи.
А мы на Путина обижаемся, что он Академию наук обвиняет в слоупочестве. Как ещё-то, если наука делается следующим образом: надеваешь белый халат, перчатки резиновые натягиваешь, минут пять морщишь лоб, смотря в микроскоп, потом заливаешь синюю (или зелёную) жидкость в пробирку многоканальной пипеткой, и готово дело.
PS: товарищи, не верьте в улиточный крем! Его основная составляющая часть - муцин, самая обычная слизь, которая у нас стенки желудочно-кишечного тракта покрывает. Хотите, можно маски из блевотины делать. И подтягивающий эффект, и ароматерапия, и пилинг кислотный, соляной-то кислотой из желудка :3
Даже разухабистый гетеросексуальный Толстой писал про гомогейство откровеннее и понятнее, чем Кузмин. Прочла уже два его романа (два рассказа-переростка?), и в каждом несколько развесёлых любовных линий с гетом, очень четко, недвусмысленно и сочно прописанных, в духе плаката "Знай и никогда не умей", а линия отношения юноши и мужчины полна джекичанов. Вот, скажем, в "Плавающих-путешествующих" гомоцентризм начинается с писателя и его племянника. Отчего-то с самого начала действия они целуются, и свет про них определенно поговаривает, но при этом младший никакой любовной страсти не только не имел ни к кому, он её вообще и не знал. Что имеется в виду? Что он спал с дядей просто так, без эмоций? Что он не спал с дядей, но у дяди была дурная репутация, и потому про них поговаривали? Зачем же он тогда, не имея к дяде страсти, себя так компрометировал? Что вообще происходит у этих таинственных возвышенных мужчин?
Каждый вечер Джеймс говорит ему, что ночь ещё молода. Сириус никогда по-настоящему не понимает, к чему это, пока подкравшееся мгновение не подхватывает его, не берёт за плечи и не подводит к ответу, к Джеймсу, на место Джеймса, чтобы Сириус мог взглянуть на мир его глазами, сквозь перекошенные линзы. В такие мгновения всё и вправду кажется молодым; блёклым, ребяческим, упивающимся сотнями возможностей. Древняя ива становится хилым саженцем, звёзды будто бы только зарождаются, последним усилием срываются в детство – детство, к финальной черте которого Джеймс и Сириус бегут с гиканьем и криками.
читать дальшеТакие мгновения настигают, когда они лежат на кровати и бесконечно передают друг другу остатки толстенного косяка, когда всё возможно, когда все вокруг, конечно, идиоты, а они двое − бесконечно мудры и абсолютно неуязвимы. Или совсем другие мгновения, перед безмолвным озером: робкий плеск, темная гладь, волны выгибаются спинами сонных зверьков. Между ними валяется полупустая баклажка с кислющим пивом; между ними воздух напоен густым, неопределенным напряжением, между ними – переливы дурного чувственного смеха.
"Ну и как это вообще?" – спрашивает Джеймс. Слова вдруг выливаются горячечной скороговоркой, сочатся алкоголем, и на мгновение Сириуса удивляет жар его дыхания, распаленный пивом.
Он хочет ответить на совсем другой вопрос, сказать, что Джеймс и понятия не имеет, каково это. За все годы Джеймс так ни разу и не позволил убедить себя в этой влюблённости; она становится горькой, утомительной, опустошающей, и с каждым днем, с каждым оборотом замкнутого круга желания терзает всё сильнее, как голод – нищего. Стоит попробовать найти аналогию помягче; вот она: слишком долго проспав, чувствуешь себя ещё более сонным.
Но об этом Джеймс не спросил, и Сириусу не приходится отвечать, ни так, ни иначе.
"Давай, соврати меня", – скалится Джеймс.
Сириус смотрит на него, вскипает от безотчётного возбуждения. В словах Джеймса, как в каждой новорожденной ночи, кроется бесконечное количество возможностей. Как и любая ночь, они растворяются в рассветном мареве и оставляют ощущение того, что ты мог сделать нечто важное, нечто значительное, но попусту растратил время на бесплодные фантазии. Он мог бы с легкостью совратить Джеймса, обвить руками его шею, разделить с ним медленный, влажный поцелуй. Но дальше они зайдут за границу взаимных смущений и извинений; тогда Сириус останется один на один с предрассветным холодом, несчастный и покинутый, как в детстве.
Он боготворит Джеймса. Он влюблён в него по уши, без оговорок. Джеймс держит его; эта хватка нежная, но высасывает все силы. Джеймс держит его пугающе крепко и головокружаще близко. Джеймс знает об этом, смакует своё знание. Перед ними раскрывается великолепная летняя ночь, и Джеймс, видно, считает её удачной декорацией к небольшой интрижке, бессмысленной на любом другом фоне.
В этот вечер Сириус не может подыграть ему. На всем небе нет ни одной юной звезды. Джеймс всегда говорит, что ночь ещё молода. Он забывает сказать, что люди, заблудившиеся в этой ночи, давным-давно стали очень, очень старыми.
Есть у меня два друга, оба по этой вашей лженауке ЛСИ. Замечательно. Общаться с тождиком - это как фапать. Ты всегда точно знаешь, как это надо делать; максимум эффекта с минимумом затрат. С одним из них даже можно продуктивно и терапевтически молчать. Как бы то ни было, есть одно большое но. Не люблю навязываться и обычно жду, пока у людей появится время, чтобы они позвали меня пообщаться. Друзья-Максы делают то же самое. Месяц. Два. Три. Даже больше. Кончается всё это размышлениями на тему "Что ж ты, гад такой, не позвонишь или не напишешь, или прошла любовь наша?!11" И сам не пишу и не звоню. И, возможно, два чудесных, милых сердцу моему друга-Макса тоже сидят и думают: ну вот ёба, сукин кот, взял и написал бы, рука не отсохнет! Охохонюшки, грехи мои тяжкие.
“Padfoot, what are you doing here today?” Remus asked in surprise when he opened the door to an unexpected friend. “Sorry, come in.” Sirius only glanced into Remus’s eyes for a moment as he walked past him. He wandered to the foot of Remus’s bed and ran a palm over one of the iron knobs on the bedstead. Remus began to dread whatever news his strangely silent friend had brought. “Are James and his family all right?” “Fine,” Sirius said in a voice that was high and tight. He cleared his throat. “Actually, I came to tell you that they’ve moved again.” “Already? Damn.” Remus reached under his bed for his shoes and then sat upon the bed to put them on. “I have two more wards I want to put on the new house. I was waiting for the new moon to make them stronger, but I’ll go—” “No. They didn’t go to that house,” Sirius said. Remus looked up expectantly, waiting for Sirius to tell him where they had gone instead. The silence told him all that Sirius needed to say. Remus had feared—had known—that this day was coming. Now it was here, and with it came the realization that he would not see them again until the day came that they were completely safe. He realized that he might never see his friends again. Sirius watched him until he was certain that Remus understood, then he turned his head and looked out the widow. Remus sat there, one shoe on and the other still in his hand. He didn’t know whether to continue putting the shoe on—he had nowhere to go—or if he should take the first back off. Some part of his mind screamed at him for even wondering such a stupid and mundane question when his entire world was crashing down around him. “Kiss Lily and Harry good-bye for me,” Remus said at last. Sirius nodded. “And tell Prongs—” Remus closed his eyes. There was too much to say. Thank you for being my friend. Thank you for making me laugh. Thank you for becoming an animagus and allowing me to feel the forest floor under my paws. Thank you for saving me by saving Snape. Thank you for allowing me to hold your newborn son. Thank you for trusting me, for trusting a werewolf, as long as you did. Thank you for being my friend. “Just tell him I said, ‘Thank you.’” Sirius flinched. “I have to go.” He walked out without looking at Remus again.
Ф-моб взят у wandarer, вопросо-ответный. Человек-борщ в рубрике "душевный стриптиз". Условия: Вы отмечаетесь в комментах, а я задаю вам самый животрепещущий, самый яркий и острый вопрос в отношении вас, который меня интересует. Вы отвечаете у себя откровенно, без утайки, и так далее.
вопрос от wandarer: какой бы супер-способностью ты бы хотела обладать и как бы её употребила? ты веришь в супер-способности? ответСреди всех милых, но бесполезных свистелок и перделок в этой области проявления человеческой фантазии есть одна крайне полезная штука - умение читать мысли окружающих и контролировать их поступки. Чтение мыслей per se не очень меня привлекает, чревато диссоциацией собственного сознания. А вот возможность заставить окружающих сделать так, как мне надо, и без необходимости тыкать стволом в затылок - это бесценно. Жирный плюс Империусоподобных суперспособностей ещё и в том, что жертва обычно не догадывается, кто именно манипулировал её сознанием, и манипулировал ли вообще. Шито и крыто, как сказала бы Варвара. Употребила бы я эту возможность на то, чтобы все вокруг были зайчики, милашки, не мешали мне и не нарушали гармонию бытия. Ну и, конечно, в целях обогащения :3 Что же касается веры - вопрос для дискуссии. Прежде всего нужно определить понятие "суперспособность". Теоретически организм человека в критической ситуации может выдать что-то экстраординарное, за пределами наших представлений о его возможностях. Ну, скажем, сидят же люди на монодиетах :3 Или выживают после крушения самолета.
вопрос от rlreader: Была ли у тебя "первая любовь" и если да, с какими чувствами ты сейчас о ней думаешь? ответБыла, конечно. Я была влюблена в юношу бледного со взором горящим с 1 по 6 класс. С седьмого класса и по сию пору не могу сдержать фейспалма при мысли о том, как же это так угораздило. Юноша был на 146% похож на Гилдероя Локхарда. Сейчас, судя по сводкам с фронтов, он женился и размножился, что вызывает двойной фейспалм, потому что КАК?! Как Коля Давыдов, человек-пиздабол, мог сделать ребёнка?
Сокуровский "Фауст", очевидно, в большей степени снят на основе средневековой легенды, чем произведения Гёте, потому что Мефистофель Гёте даже по мнению Юнга куда позитивнее и интереснее, чем унылый доктор Фауст, и в любой трактовке Гёте (Манн, Шнитке, whatever) Мефистофель дьявольски обаятелен, а у Сокурова Мефистофель отвратителен, сер и бессилен, мелкий бес. Ни лоска, ни изящества, похож скорее на опухоль в форме человека, на гомункулуса, которым хвастается ученик Фауста. И тем он, наверное, страшнее, потому что красота придаёт любому объекту значимость, а уродство помещает зло в зону слепого пятна бытовухи. Валентин даже не шпагой заколот - убит вилкой в пьяной трактирной драке, мимоходом. Маргарита знает, кто убил её брата, и всё равно - падение (вот это было снято красиво, акт прелюбодеяния - совместное погружение в мутную зелёную воду), никакой драмы и самоубийства после, не стоит того - мелкое, гадкое, страшное зло. А мёртвый Валентин, лежащий у реки (Лета, очевидно), благодарит убийцу. В самом деле, быть мёртвым плохо, но живым - ещё хуже.
Слоупок такой слоупок, но если и вы не смотрели, советую. Настолько гадко, что даже красиво.
вот пишут ещё, очень хорошо про Босха - там прямая цитата есть в сцене с соблазнением Маргариты, когда ростовщик напяливает на себя латы; вылитый Босховский пингвин в доспехах.
Меж тем должна отметить, что идея с декорациями в новой "АК" производит глубочайшее впечатление, Ло ничуть не менее Каренин, чем Янковский, и Стоппард говна не делает. Дискасс. Русская идея, конечно, истоптана голливудскими кроссовками, ай люли-люли, особенно у господина Быкова она пострадала, русская-то :3